Напрашивается вывод, что Ганнибал был менее жесток, чем его времена, и более человечен, чем римские полководцы, с которыми он воевал, и для которых жестокость была обычным явлением. Ганнибал относился к побежденным римским полководцам с уважением, что, как известно, не было присуще римским командующим. Ганнибал отдавал воинские почести и устраивал похороны римским полководцам, которых убил в сражении. Среди этих полководцев были Фламиний, Эмилий Павел, Семпроний Гракх и Марк Марцелл. Были случаи, когда он искал тела убитых противников, чтобы воздать им почести, но не мог найти. А теперь сравните поведение Ганнибала с поведением римского полководца Клавдия Нерона, который одержал победу над войском Гасдрубала в сражении у реки Метавр. Нерон отрубил Гасдрубалу голову, привез ее в Капую, а затем ее подбросили в лагерь Ганнибалу. По сравнению с поведением римлян грехи Ганнибала кажутся незначительными.

Ганнибал, безусловно, сильно унизил и оскорбил римлян, и в их сочинениях о войне сознательно искажается характер карфагенянина и его подвиги, чтобы преуменьшить пережитое унижение. Однако даже в этом случае правда вылезает наружу. Так, Юстин отмечает, что он «никогда не был жертвой обмана и предательства, хотя враги часто пытались вызвать к нему отвращение». Это противоречит заявлению Ливия, что Ганнибал часто изменял внешность из опасения быть убитым собственными воинами! По словам Диона Кассия, все союзники Карфагена против Рима, вместе взятые, не могли сравниться с Ганнибалом как с солдатом и стратегом. Он тщательно продумывал каждый шаг трудного похода и, прежде чем начать его, собирал максимум информации, чтобы иметь возможность «точно оценить все обычное и необычное и встретить каждый случай соответствующим словом и делом». Эта способность «не только врожденная, но и приобретенная благодаря умственной работе». Все эти черты - врожденные способности, желание учиться, ясный ум, гибкость, способность понять природу необычных обстоятельств - характерны для великих полководцев древности. Все великие полководцы в истории обладали этими качествами.

Если, как считает Полибий, Гамилькар был величайшим карфагенским полководцем Первой Пунической войны, то, вне всякого сомнения, Ганнибал был величайшим полководцем Второй Пунической войны. Он воевал с лучшими римскими полководцами, и в армии под его командованием, воевавшей долгих шестнадцать лет, не было мятежей и дезертирства. Ганнибал был превосходным тактиком, хорошим стратегом и самым сильным врагом, с каким сталкивался Рим. В конце концов он потерпел поражение от римского полководца, которому для этого пришлось усилить и переоснастить римский легион и применить новую мобильную тактику. Сципион одержал победу в сражении при Заме над армией, от которой осталась только тень. Но все могло сложиться иначе. Можно только предполагать, какой бы была западная история, если бы победу одержал Ганнибал.

У Карфагена, как у Тира, финикийского города-государства, давшего ему жизнь, не было регулярной армии. Когда возникала необходимость, карфагеняне расходовали большие денежные средства на формирование армии призывников и наемников под командованием карфагенских полководцев, которые назначались сенатом на время войны. У Карфагена был Священный отряд, состоявший приблизительно из двух тысяч пятисот вооруженных граждан. Этот вооруженный отряд был сформирован на постоянной основе, но, вероятно, играл роль гражданской милиции. В военное время Священный отряд действовал вместе с армией, и мы находим его воюющим на Сицилии в 341 и в 311 годах до н. э.

Возможно, при необходимости армия, состоявшая из призывников и наемников, формировалась на базе Священного отряда, в котором на постоянной основе служил офицерский состав. Аппиан сообщает, что в Карфагене в городских стенах были построены казармы для 24 тысяч пехотинцев и конюшни для 4000 лошадей и 300 слонов. После сдачи Карфагена в 146 году до н. э. по окончании Третьей Пунической войны Рим получил 200 тысяч комплектов пехотного вооружения и доспехов. Не вызывает сомнений, что эти оборудованные казармы, конюшни и вооружение предназначались для более многочисленной армии наемников и призывников в военное время.

Большое внимание уделяется использованию карфагенянами наемников. В отличие от Греции и Рима Карфаген располагал незначительным по численности классом мелких фермеров, который был не в состоянии обеспечить надлежащее число ополченцев. Большая часть земель находилась в руках аристократов, которые поставляли в армию отличных лошадей и служили в коннице. В распоряжении Карфагена имелись значительные людские резервы из африканских подданных, или ливофиникийцев. Позже испанские подданные и союзники, жители других карфагенских городов и деревень, и новобранцы из карфагенских городов на Сицилии и в Испании тоже служили в карфагенской армии. Ливофиникийцами называлось смешанное население колоний, основанных финикийцами на северном побережье Африки. В сражении в долине реки Баградас в 255 году до н. э. со стороны Карфагена приняли участие 12 тысяч пеших воинов. Позже ливофиникийцы составляли большую часть 17-тысячной пехоты, которая сопровождала Гамилькара в Испанию и служила под командованием Ганнибала. Ганнибал перед походом в Италию оставил 11 тысяч карфагенских пеших воинов для поддержки Гасдрубала и с 20 тысячами пеших воинов совершил переход через Альпы, но только 12 тысяч из них воевали в Италии. Когда в текстах говорится об африканской пехоте Ганнибала и Гасдрубала, значит, речь идет о карфагенских пехотинцах-ливофиникийцах.

Отчеты о битве при Кримиссе в 341 году до н. э. содержат подробное описание карфагенской армии. Экипировка пехотной фаланги состояла из железных нагрудников, шлемов и больших белых щитов. На флангах располагалась конница и колесницы, запряженные четверкой лошадей. Непонятно, от кого карфагеняне позаимствовали колесницы - от своих предков ханаанеев или от ливийцев. Персы тоже использовали колесницы, запряженные четверкой лошадей, которые, возможно, попали в Карфаген с торговцами. В 310 году до н. э. Карфаген выставил против армии Агафокла две тысячи колесниц.

В 256 году до н. э. приглашенный карфагенянами для отражения римской атаки на город наемный спартанский полководец Ксантипп увидел, что экипировка карфагенских пеших воинов, как и греческих пеших воинов Александра и Пирра, состоит из металлических шлемов, наголенников (поножей), льняных чешуйчатых доспехов, круглых щитов, пик и коротких мечей. Ксантипп заменил длинную карфагенскую пику более коротким греческим копьем и, поскольку Спарта не признавала македонскую фалангу, обучил пехоту сражаться в манере спартанских гоплитов. Африканские пехотные фаланги были огромной силой; Ганнибал и другие карфагенские командующие возлагали на них большие надежды. В Каннах в 216 году до н. э. пехотные фаланги заманили в ловушку римскую армию. Карфаген был не в состоянии пополнять потери армии, и постепенно в ходе войны армия Ганнибала теряла элитные пехотные подразделения.

В состав карфагенской армии входила также ливийская тяжеловооруженная и легковооруженная пехота. Тяжелый пеший воин был вооружен копьем и щитом и, возможно, носил льняные доспехи; легкий пеший воин имел копье, маленький круглый щит и не имел доспехов. После сражения у Тразименского озера ливийцы были довооружены захваченным у римлян оружием и доспехами, включая римский пилум (метательное копье). Возможно, некоторые легкие пешие воины получили римские доспехи, но продолжали выполнять традиционную задачу легкой пехоты, зачастую воюя во взаимодействии с балеарскими пращниками.

Карфагенская легковооруженная пехота набиралась из числа ливийцев и мавров. Карфагеняне формировали отряд лучников, вооруженных сложносоставными луками, характерными для армий Ближнего Востока; в битве при Заме принимали участие и мавританские лучники. У нас нет никакой информации о лучниках во время итальянских кампаний Ганнибала, и, вероятно, в его армии единственными метателями на дальнее расстояние были балеарские пращники. У каждого из пращников было по две пращи: одна для метания на дальнее расстояние, а другая - на ближнее. Праща, предназначенная для метания на дальнее расстояние, могла метнуть камень размером с теннисный мяч на расстояние до шестисот футов. Снаряд, запушенный пращой, предназначенной для метания на ближнее расстояние, летел по траектории, подобной траектории современной пули, поражая цель на расстоянии в сто ярдов. В Древнем мире лучшими метателями были балеарские пращники, и на протяжении почти шестисот лет они служили наемниками в разных армиях. Диодор упоминает также служивших в карфагенских армиях мавританских лучников.

Рассмотрим армию Карфагена времен ее противостояния сначала с Сиракузами, а потом с Римом во времена Пунических войн. Армия Карфагена, так же, как и армия Сиракуз, является сбалансированной по родам войск. Не самую сильную пехоту и конницу из граждан подкрепляют многочисленные наемники. Кроме того, в армии присутствует большое количество колесниц, которые к середине 3 в. до н.э. сменяются слонами. Первой часть статьи посвящена составу армии Карфагена и пехоте с 5 до середины 3 в. до н.э..

Отрывочными сведениями о карфагенской армии мы располагаем с 6 в. до н.э. Юстин , 19.1: “Магон, карфагенский полководец, первым установил в войске военную дисциплину, этим заложил основы господства пунийцев и укрепил мощь государства как военным искусством, так и своей [личной] доблестью.” Есть предположения, что речь идет о создании фаланги. Хотя необходимость в фаланге для войн с местным ливийским населением и нумидийцами не очевидна. С начала 5. в. до н.э. появляется более определенная информация при описании первоисточниками войн . Перед битвой при Гимере, 480 г. до н.э. армия Карфагена, со слов Диодора , 11.1, выглядела так: “карфагеняне собрали большое количество денег, набрали наемников из Италии и Лигурии, а также из Галатии и Иберии; и в дополнение к этим войскам они набрали людей своей собственной расы со всей Ливии и Карфагена, и в конце концов, после трех лет в постоянной подготовки они собрали более 300 тысяч пехотинцев и двести боевых кораблей.” 11.20: “Тогда, когда он (Гамилькар) пересекал Ливийской море, он попал в шторм и потерял суда, которые везли лошадей и колесницы… Все корабли он (Гамилькар) вытащил на сушу и окружил их глубоким рвом и деревянным частоколом, и укрепил лагерь армии…”

Художник Carlos Fernandez del Castillo

Численность армии Карфагена явно завышена, но все равно армия была достаточно серьезная. Пехота, конница, колесницы, граждане Карфагена и наемники с различных стран. Часто встречается описание хорошо укрепленного лагеря, который помогает карфагенянам обороняться. Впрочем, брать вражеские укрепления карфагеняне тоже умели, используя для этого различные инженерные сооружения. Диодор приводит информацию об армии Карфагена, вмешавшейся во внутренние междуусобицы на Сицилии на конец 5 в. до н.э.. 13.44: “…карфагеняне направили эгестинцам 5000 ливийцев и 800 кампанцев. Эти солдаты были прежде наняты халкидонцами для помощи афинянам против сиракузян, но после поражения отплыли назад и не знали, кому служить. Но карфагеняне купили для них лошадей и, дав высокую плату, послали в Эгесту… Карфагеняне, предвидя величие войны, возложили ответственность за размеры вооружений на Ганнибала, назначив его полководцем и с воодушевлением помогая ему. Ганнибал в течении всего лета и последующей зимы навербовал множество наемников в Иберии и призвал большое число граждан. Он так же посетил Ливию, выбирая наиболее стойких мужчин из каждого города и приготовил корабли, намереваясь с началом весны переправить армию.” 13.54:”…Он (Ганнибал) установил шесть башен исключительной высоты и бросил против стен равное число окованных железом таранов, кроме того, использовав лучников в большом количестве, прогнал солдат, защищавших стены.” (Осада Селинунта) 13.58: “Греки, служившие в армии карфагенян в качестве союзников, воочию увидели превратности, постигшие несчастных селинунтцев.” 13.80: “отправили некоторых наиболее уважаемых карфагенян с большими денежными суммами, одних в Иберию, других на Балеарские острова, с приказом навербовать там как можно больше наемников. Сами они вели вербовку в Ливии, зачисляя в солдаты и ливийцев, и финикийцев, и наиболее отважных граждан. Кроме этого, они набрали солдат среди народов, чьи цари были их союзниками: маврусиев, номадов и даже некоторых народов, обитающих в области Кирены.” Часть сицилийцев могли сражаться на стороне карфагенян в качестве союзников.

В середине 4 в. до н.э. есть сведения не только о составе, но и о вооружении граждан армии Карфагена. Диодор , 16.67: “Они (пуны) подготовили и переправили на Сицилию крупные морские и сухопутные силы, и назначили Ганнона главнокомандующим. У них было сто пятьдесят кораблей, пятьдесят тысяч пехоты, триста боевых колесниц, более двух тысяч превосходных всадников, и кроме всего этого броня и метательные снаряды всех видов, многочисленные осадные машины, и огромный запас продовольствия и других материалов.” Вооружение граждан Карфагена подробно расписывает Плутарх в против Тимолеонта. Карфагенские гоплиты несут большие белые щиты (асписы) и имеют тяжелые доспехи, которые сковывают их движения во время ливня. В битве упомянут “Священный отряд” в количестве двадцати пяти сотен самых достойных граждан, которые, по словам Диодора “пали после отважной борьбы”. По описанию боя не видно особой доблести ни от “превосходных всадников”, ни от “Священного отряда” пехотинцев. Граждане Карфагена участвовали в войнах эпизодически, полагаясь больше на наемников. Поэтому ждать от “Священного отряда” каких то выдающихся боевых качеств скорее всего не следует. А после поражения при Кримисе карфагеняне вообще отказались от участия граждан в экспедиционных армиях. Так утверждает Диодор. Хотя тот же Диодор , рассказывая об экспедиции на Сицилию против Агафокла, противоречит себе, 19.103: “Соответственно они тотчас приготовили сто тридцать трирем, избрали в качестве полководца Гамилькара, одного из самых выдающихся своих людей, дали ему две тысячи ополченцев, (уже после Кримисы!) среди которых было много людей благородных, десять тысяч ливийцев, тысячу наемников и двести зевгиппов из Этрурии, тысячу балеарских пращников… После того как весь флот отплыл из Карфагена и находился в море, неожиданно налетел шторм, потопил шестьдесят триер… Немало карфагенских аристократов пропало, по которым город установил общественный траур; ибо таков их обычай, когда какое-либо крупное стихийное бедствие настигает город, то стены покрывают черной холстиной.” Граждане продолжали призываться в армию, когда опасность грозила непосредственно Карфагену. Так, тысяча гоплитов из “Священного отряда” и другие граждане упоминаются в армии Карфагена при высадке в Африке или в 1 Пуническую войну в армии .

Художник Steve Noon

Не совсем ясно, кто такие зевгиппы (zeugippae) из Этрурии. Есть две версии, исходя из звучания слова. Либо “всадники с двумя лошадьми” ???????? (а такими славилась Этрурия? Такие всадники есть в армии Антигона в ), либо????????, - тяжело–вооруженная пехота (а стоит ли отдельно упоминать двести тяжелых пехотинцев?). Зато очень хорошо ясно, кто такие балеарские пращники в составе Карфагенской армии. Они отстояли уже взятый было лагерь при Гимере, в 311 г. до н.э. Диодор , 19.109: “Осыпая ливнем больших камней, они многих ранили и даже убили не мало среди нападавших, пробивая защитные доспехи большинства из них. Ибо эти люди, которые привыкли к метать камни весом в мину, внесли большой вклад в победу в бою, так как с детства они постоянно упражняются с пращой. Таким образом, они выгнал греков из лагеря и победили их.” Лучников набирали в Нумидии, а дротикометателей хватало всюду, и в Ливии, и в Испании, и в Лигурии. Испанцы, кельты и греки воевали в армии Карфагена в качестве тяжелых пехотинцев.

Тяжелая пехота

Как бы ни была сильна кавалерия, основная тяжесть боя ложится на плечи пехоты, которая и являлась основой пунического войска. Как и конница, пехота формировалась из представителей самых разных племен и народов: мы видим и кельтов, и иберов, и греков, но помимо этих наемников в состав армии входили и представители ливийского этноса. Еще в Первую пуническую войну они, сражаясь под руководством Гамилькара Барки, доказали свои высокие боевые качества, прекрасно зарекомендовав себя на полях сражений (Polyb. I.67.7–8; III. 54.4).

Представление об экипировке ливийского воина мы можем получить на основании археологических находок в Тунисе и Хемту, где были раскопаны фризы с изображением щитов и панцирей. Этот памятник был поставлен как трофей в честь победы римлян над карфагенянами и изображал доспехи побежденных.

Первоначально ливийско-финикийская пехота была вооружена по эллинистическому образцу. Воины сражались, имея большие круглые греческие щиты, которые на длинных ремнях подвешивались через шею, чтобы удобнее было держать двумя руками большое длинное копье. При походе на этом же ремне щит носили за спиной. Использовались льняные кирасы и другие разновидности эллинистических доспехов. Однако к моменту битвы при Заме карфагенские наемники имели в большом количестве захваченные у римлян трофейные кольчуги (Polyb. III. 87. 3–4; XV.14.6). Ноги пехотинцев прикрывали бронзовые поножи. Шлемы в пехоте использовались греческого эллинистического типа, часто с гребнем без конских волос или же трофейные римские шлемы «монтефортино» с плюмажем из конских волос. Ливофиникийцы использовали длинные копья – сариссы, длиной до 5 м. Версию о том, что ливиофиникийская пехота формировала фалангу македонского образца, не поддерживает А. Б. Никольский, ссылающийся на отсутствие у нее необходимой выучки для столь сложного построения. В пользу этого высказывания можно отнести и то, что щит, используемый тяжелой африканской пехотой, был аналогичен греческому гоплону, но никак не походил на македонские асписы, созданные именно для того, что бы воин мог действовать пикой обеими руками.

Не меньшую роль в пунической армии играли и иберийцы. Необходимо отметить, что иберы числились среди лучших наемников античного мира и одинаково хорошо сражались как конными, так и пешими (Liv. XXIII.26.11; Polyb. III.94.3–6.). Иберийские наемники встречаются уже в сражении при Гимере в 450 году до н.э. Сиракузы нанимали их в качестве ударных сил, а Дионисий Сиракузский послал иберийский контингент в Спарту. С 342 года до н.э. иберы вместе с кельтами и нумидийцами составляли значительную часть карфагенских войск. Будучи весьма неплохими солдатами, испанцы отличались невысоким боевым духом, признавая лишь один стимул – деньги. Часто карфагеняне, опасаясь дезертирства, переводили иберийцев для службы в Африку.

Тяжелая пехота испанцев была представлена скутариями. На вооружении они имели большие деревянные овальные плоские щиты с деревянным же умбоном − утолщением в виде ребра, пересекающего щит через центр, умбон посередине укреплялся металлической полосой. Они были украшены геометрическим узором. Это щит так называемого кельтского типа, широко использовался как на Пиренеях, так и в Галлии. Полибий, описывая иберийскую пехоту, отмечает, что она была одета в белые туники с пурпурными полосами (Polyb. III.114.4; Liv. XXII.46.6), но некоторые ученые полагают, что цвет полос не был пурпурным, считая эту краску слишком дорогой для простого воина. Конноли полагает, что он был темно-красным, а Уорри – смесью индиго и краплака. Из защитного вооружения скутарии могли использовать бронзовые пластины на ремнях, прикрывавшие грудь, подобные тем, что носили римские гастаты, а также чешуйчатые панцири, те, что победнее, обходились без доспехов, сражаясь лишь в одних туниках. На голове иберийские воины могли носить полусферические бронзовые шлемы с небольшим назатыльником, которые сами иберы называли баскинетами, кожаные или тканевые шлемы, иногда украшенные одним, либо тремя гребнями из конских волос, а также шлемы из мягкой основы с нашитыми на них бронзовыми чешуйками, имелись еще и шлемы «из жил». В Ла-бастиде была найдена фигурка воина в шлеме с плюмажем. Вероятно, на его форму наложил отпечаток архаический греческий тип, заменивший коническую форму в VII веке до н.э. Шлемы греко-этрусского типа, найденные в Вильярикосе, Кинтана-Редонде и Алькаресехосе, не имеют застежки под подбородком.

Для украшения использовались перья, лошадиные хвосты или гребни из бронзы и кожи.

Из оружия нападения использовались два типа испанских мечей: фалькаты, и испанские гладиусы, позднее взятые на вооружение римлянами и известные как gladius hispaniensis

Скутарий имел копье с большим и довольно широким наконечником и в пару к копью – цельнометаллический дротик (саунион) длиной 1,6 м, а позднее – римский пилум. Метательное копье изготавливалось полностью из железа, с утолщением в конце стержня. Перекрестная секция имела многоугольную или гексагональную форму, базовая часть заострена, а длинное копьеобразное окончание полое и с зазубринами. В некоторых образцах середина уплощена для лучшего полета. Размер жала копья доходил до 22 дюймов. Предполагается, что это оружие было изобретено в Лирии.

Интересным изобретением иберийцев была фаларика. Она так описана у Ливия (Liv. XXI. 8.10): «…метали длинные копья с круглым еловым древком и четырехгранным железным наконечником; нижнюю часть наконечника обматывали паклей, а паклю пропитывали смолой. Наконечник был без малого метр, так что вместе со щитом он мог пробить и грудь, которую этот щит прикрывал. Но даже и тогда, когда он застревал в щите, воин ронял оружие со страха, потому что, прежде чем метнуть копье, паклю поджигали, а в полете пламя разгоралось и жарко вспыхивало» (Пер. С. Маркиша). Именно метательным копьем был ранен Ганнибал при осаде Сагунта.

В 200 году до н.э. римляне захватили 78 военных штандартов иберийцев. Существование знамен у этого народа было подтверждено и археологическими раскопками: была найдена монета, на которой был изображен всадник со штандартом, на котором изображен кабан. Скорее всего, у каждого племени был свой военный клич, и воины – наемники в армиях Карфагена использовали его.

Отдельно следует упомянуть кельтиберийских пехотинцев. Кельтиберами называлось одно из родственных кельтам племен, населявших северную и центральную часть Иберии. В их вооружении чувствовалось сильное кельтское влияние. Они имели длинные двулезвийные мечи, хотя кельтиберийский меч был короче обычного кельтского. Из других видов наступательного оружия они пользовались цельнометаллическими дротиками немного длиннее 1 м, короче, чем саунион, но с более толстым древком. Они назывались «солиферум». Из защитного вооружения применялись щиты кельтского типа. Более состоятельные воины могли позволить себе железные щиты и железные шлемы сфероконической формы с характерными кельтскими нащечниками. На ногах могли быть бронзовые кнемиды. Практически все воины носили широкие бронзовые богато декорированные боевые пояса – символ принадлежности к воинскому сословию.

Еще до пунических войн в армии Карфагена появляются и кельты. Многие античные авторы отмечают крайнюю недисциплинированность галлов, Ливий (Liv.XXII.2.4) свидетельствует и о том, что они весьма трудно переносили тяготы походов, однако все это меркло перед тем неистовством, с которым эти воины бросались в бой. Родоплеменные связи у галлов были очень сильны и на службу Карфагену они нанимались небольшими отрядами из воинов одного рода (клана).

Страбон (Strabo. XV.II.35), описывая вооружение кельтов, обращает внимание на следующие его особенности: «галльское вооружение соответствует их большому росту: длинный меч, висящий на правом боку, длинный прямоугольный щит в соответствии с ростом и «мандарис» – особый вид дротика. Некоторые галлы употребляют также луки и пращи. Есть у них еще одно деревянное орудие, называемое «гросф». Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы». (Пер. Г. А. Стратановского)

Вооружение у кельтов было предметом гордости и богато декорировалось. Защитный комплект знатного воина состоял из кольчуги без рукавов, поверх которой надевались наплечники в виде пелеринки, закрывавшей плечи; пелеринка застегивалась пряжкой с лицевой стороны. Этим кельтские кольчуги отличалась от римских, у которых наплечники были в виде клапанов. Иногда кельтская кольчужная пелерина выступала как самостоятельный вид доспеха. Шлемы были железные и бронзовые сфероконической формы, кельтского типа, с небольшим назатыльником и фигурными богато декорированными нащечниками, которые крепились к шлему с помощью петель. Кельты использовали большие плоские деревянные щиты квадратной, круглой, ромбической или овальной формы (Polyb. II.114.4). Щиты красочно расписывались магическими орнаментами, изображениями родовых тотемов – животных. Одежда кельтов чаще всего имела клетчатый орнамент родовых цветов (каждый род имел свой цвет). Фигуры родовых животных красовались на штандартах и на верхушках шлемов вождей. На шее знатные кельты носили разомкнутый обруч – гривну из перевитой толстой золотой или серебряной проволоки с фигурными окончаниями. Из наступательного вооружения кельты использовали длинный двулезвийный меч (75–80 см) и копье с широким железным наконечником.

В традициях кельтов было презрение к смерти и физической боли. Раны считались лучшими украшениями воина. Кельтские воины имели в своих рядах храбрецов, которые впадали в боевое неистовство и, демонстрируя бесстрашие, шли в атаку без доспехов, полуголыми, а иногда и вовсе нагими. В некоторых кельтских кланах применялась боевая раскраска. Тела воинов расписывались красками, в состав которых входила глина. Цвет узоров был от синего до небесно-зеленого. Примечательно название одного из племен – «пикты», как назвали их римляне, что в переводе означает «разрисованный». При всем своем бесстрашии кельты не отличались дисциплиной. Каждый воин – прекрасный одиночный боец – в бою прежде всего хотел выказать личное мужество. Зная этот недостаток, Ганнибал использовал кельтов только для первого удара, либо как «пушечное мясо» (Polyb. III. 113. 7–8).

Примеров использования тяжелой пехоты из карфагенских граждан во Вторую пуническую войну мы не видим, но вот в Первую, как считает Д. Хэд, участвовал знаменитый «Священный отряд»: «Священный отряд Карфагена был элитной военной единицей, созданным, чтобы охранять Республику. В отличие от большинства карфагенских военных единиц, они были сформированы полностью из карфагенских граждан в противоположность большей части карфагенской армии, основную часть которой составляли наемники; фактически, они были единственными частями карфагенских армий, к которым запрещалось присоединяться наемникам. Они были посвящены Ваалу и числились как тяжелая пехота. Навык и опыт этих солдат были столь высоки, что, несмотря на их малочисленность. Эти солдаты считались священными из-за присяги, которой они поклялись, когда были приняты в ряды отряда. Их оружие было оружием храмовым, и каждый солдат носили оружие с честью. «Священный Отряд» был легко распознаваем на поле битвы, т. к. они носили белые одежды, цвет смерти в карфагенском обществе. Они носили белый льняной панцирь, с изображениями солнечных лучей, по-видимому – символ «Священного Отряда», с переходящими в красноту на откидных плечевых застежках. Это походило скорее на македонскую Звезду (Звезда Агреадов). Туника была желтой. Птеригии имели красные прямоугольники по основному краю. Панцирь также имел красный пояс, и красный полоски по краям. Воины Священного отряда также носили большой щит гоплита, окрашенный красным. Тактически Священный Отряд был обучен для участия в ближнем бою и использовал свои щиты и копья как гоплиты в классической фаланге. Их силы часто использовались для подавления мятежей. Они часто размещались в авангарде пехоте, чтобы один только их вид мог навести панику на врага. Отряд исчез в течение Первой Пунической войны».

Говоря о карфагенской тяжелой пехоте в целом, следует отметить, что она уступала по качеству римской. Разноплеменные наемники, не имеющие никакой спайки, кроме заработка, были весьма ненадежны, что и привело к восстанию 240 – 238 годов до н.э. Потенциал для развития собственной пехоты, которая бы смогла конкурировать с легионами на поле боя, у карфагенян был, поскольку класс земледельцев, поставляющих рекрутов, там имелся. Но проводимая республикой жестокая политика по отношению к ливийцам свела этот потенциал на нет.

Помимо тяжеловооруженной пехоты, племена ливийцев поставляли в армию карфагена и метателей дротиков. Эти воины были вооружены несколькими дротиками и короткими мечами. Тяжелых доспехов они не носили, обходясь лишь туниками, да плащами на случай непогоды. Для защиты аконтисты имели маленькие круглые шиты, обычно плетеные. Геродот говорит о том, что они обшивались страусиной кожей (Hdt.IV. 175). Кроме ливийцев, в источниках также встречаются и копьеметатели – нумидийцы. Они были вооружены подобно всадникам: несколько копий, щит и кинжал. НоЛивий весьма презрительно отзывается об аконтистах нумидийцев: «Воевать пешими нумидийцы не умеют, они хороши только в конном бою» (Liv XXIV. 48.5) (Пер. Ф. Ф. Зелинского). Кроме метателей дротиков, существовали и другие легковооруженные пехотинцы. Наиболее популярными из них были балеарские пращники, которые лучше всех оплачивались. Карфагеняне систематически использовали этих воинов в своих кампаниях, начиная с войн на Сицилии в V в. до н.э. и заканчивая битвой при Заме.

Это были выходцы с современных островов Минорка и Майорка, об их виртуозном обращении с пращей есть свидетельство у Ливия (Liv. XXVIII. 37.6): «в обращении с этим оружием они превосходят все другие народы». Балеарцы упражнялись в искусстве владения пращей с детства. Навык передавался от отца к сыну. Праща была первой игрушкой мальчика. Говорят, что перед мальчиком ставили кусок хлеба, и это была его единственная еда, взять которую он мог, только попав сперва в нее камнем. Легко понять, что в таких условиях, став взрослым, балеарец мог творить чудеса с помощью пращи. Пращник обычно не имел защитного вооружения. У него было несколько пращей (Diod. V.18.3), две из которых носились на шее, а одна крепилась к повязке на голове, и сумка с запасом снарядов. Пращу плели из черной звериной шерсти и сухожилий.

Снаряды для пращи могли быть и каменными, и в виде свинцовых пуль. В больших количествах эти пули находят на местах боев и осад по всей Испании. Возможно, пращей хорошо владели все испанцы, а не только жители Балеар. Именно балеарцы ранили при Каннах римского полководца Эмилия Павла. На поясе, широком и богато декорированном, пращники носили традиционную для испанцев саблю − фалькату. Помимо пращ, балеарцы весьма искусно пользовались и метательными копьями. Так, например, известно, что в битве при Требии они засыпали тучей дротиков римскую конницу и заставили ее отступить (Liv. XVI. 6.12).

Поскольку праща была простым и дешевым оружием, можно предположить, что ее могли иметь при себе копейщики и меченосцы. Праща долго оставалась традиционным оружием в Испании. По сей день ею умеют пользоваться пастухи Кастилии и Эстремадуры. Когда в 123 году до Р. Х. Квинт Цецилий Метелл начал завоевание Балеарских островов, римляне еще раз убедились в эффективности пращи. Римские корабли подверглись обстрелу с берега, так что обращенный к берегу борт пришлось закрывать щитами из кожи.

Цетраты получили свое название от маленьких круглых деревянных щитов с бронзовым круглым умбоном посредине, цэтр. Говоря о лузитанах, Ливий сообщает (Liv. XXVIII.5.11) сообщает, что: «во время войны они носили небольшие плетеные щиты, защищавшие их тела. В бою воины использовали их так быстро, что отражали удары противника» (Пер. М. Е. Сергеенко). Эти щиты были слегка выпуклыми, их носили наклонно к плечу, держа за кожаные петли.

По типу вооружения они относились к легкой пехоте. Из защитного вооружения они могли иметь холщовые простеганные панцири, широкие боевые пояса и иногда кожаные шлемы характерной формы. Их наступательным оружием были фалькаты и боевые кинжалы. Цетратов иногда соотносят с греческими пельтастами. Истинные дети гор, иберийцы прекрасно сражались на пересеченной местности и в рассыпном строю, органично дополняя ливийскую фалангу. Тит Ливий (Liv. XXII.18.3) пишет: «они хорошо лазили по горам, перепрыгивая с камня на камень со своим легким вооружением». Чтобы показать свою храбрость и устрашить неприятеля, иберы часто издавали боевые кличи, размахивали оружием и подпрыгивали, словно танцуя. В бою они часто проявляли смекалку и хитрость. Например, испанские наемники Ганнибала переплыли реку Родан, раздевшись донага, а свою амуницию переправили на надутых бурдюках, прикрыв их щитами

«Массинисса сделался основателем нумидийского царства, и нельзя сказать, чтобы выбор или случай часто ставили так удачно настоящего человека на настоящее место… он был одинаково способен пасть с безусловной преданностью к стопам могущественного покровителя и беспощадно раздавить под ногами слабого соседа».
Теодор Моммзен

Масинисса, первый царь Нумидии, был не только человеком, который подчинил своей власти два народа своей страны, но и тем, кто волею судьбы стал могильщиком могущественного соседа – Карфагена. Прожив девяносто лет, Масинисса оставил своим наследникам огромное царство. Каким запомнили этого выдающегося полководца его современники?

Нумидия

Пунические войны, в которых Древний Рим столкнулся с Карфагеном в III-II веках до н.э., затянули в свой круговорот немало иных народов, населявших в те времена античное Средиземноморье. Одним из них таких народов были нумидийцы.

Нумидия – в античный период область в Северной Африке на территории современных Туниса и Алжира, ограниченная с севера Средиземным морем. Во времена Пунических войн Нумидию населяли два народа: массилы и масаэсилы. Столицей массилов была Цирта, на месте которой ныне находится алжирский город Константина. На западе массилы граничили с масаэсилами, а на востоке – с карфагенянами. Масаэсилы были западными нумидийцами, с востока они граничили с массилами, а с запада – с Мавританией. Их столицей был город Сига. Вожди массилов и масаэсилов постоянно враждовали между собой.

Нумидийская конница в атаке. Современная реконструкция.

Как и население других территорий, подвластных Карфагену, нумидийцы платили налоги в казну города и считались частью его населения. Но главная роль, которую играли нумидийцы в жизни Карфагена, все же была военная. Вот как их характеризует современный швейцарский историк Эди Дриди:

«Нумидийцы, шла ли речь о царствах Масаэсил или Массил, были самые боеспособные союзники Карфагена, но и в то же время самые непредсказуемые. Их войска оказали неоценимую услугу во время завоевания Испании и в первой половине Второй пунической войны. Именно благодаря быстроте и натиску их кавалерии Ганнибал нанес тяжелые поражения римлянам».

Нумидийская конница

В войске Карфагена было две разновидности кавалерии: тяжелая и легкая. Последняя как раз и состояла практически полностью из нумидийцев. Отличные наездники, приученные к коню с детства, нумидийцы не применяли удил, а управляли конями при помощи ошейника. Вооружены они были мечами, легкими щитами и дротиками. Не отягощенные доспехами, нумидийцы не могли выстоять в открытом бою против вражеской тяжеловооруженной конницы, однако с большим успехом использовались в скоротечных схватках.

Часть рельефа знаменитой колонны Траяна в Риме, на которой, по мнению многих историков, изображены нумидийские воины.

Они были хороши для завязки сражения с вражескими пехотинцами-застрельщиками и легкой кавалерией, при набегах на вражеские обозы, в засадах и т.д. Просто незаменимы были легкие и быстрые нумидийцы при преследовании бегущего врага. Тит Ливий упоминал об их умении прямо во время битвы перепрыгивать с усталой лошади на свежую - нумидийцы всегда стремились иметь их по две и более на каждого наездника. Другой античный историк, Страбон, оставил нам следующее красочное описание нумидийцев:

«Всадники у них сражаются большей частью вооруженные дротиками, на лошадях, взнузданных веревочной уздой и без седел… Лошади у них маленькие, но быстрые и настолько послушные, что ими можно править прутиком. На лошадей надевают хлопчатобумажные или волосяные ошейники, на которых прикреплены поводья. Некоторые лошади следуют за хозяином, даже если их не тянут за поводья, как собаки. У них в ходу небольшие кожаные щиты, маленькие копья с широкими наконечниками; они носят с широкой каймой без пояса хитоны и, как я уже говорил, шкуры в виде плащей и панцирей».

Масинисса в армии Ганнибала

Масинисса (он же Массинисса или Массанасса), был одним из сыновей правящего в то время царя народа массилов Галы. Он получил воспитание и образование в Карфагене, куда был послан отцом. Вот что пишет о нем римский историк Аппиан:

«…у массилиев, очень сильного племени, был сын царя Массанасса, который вырос и воспитался в Карфагене; так как он был прекрасен по внешности и благороден характером, Гасдрубал, сын Гискона, не уступающий никому из карфагенян, предназначил ему в жены дочь, хотя Массанасса был номад, а он карфагенянин. Сосватав их, он, отправляясь полководцем в Иберию, взял с собой и юношу».

Серебряная нумидийская монета с профилем Масиниссы. Впрочем, некоторые исследователи считают, что это не Масинисса, а его сын Миципса.

Гасдрубал, сын Гискона, по словам Тита Ливия «… был первым человеком в государстве по родовитости, по своей славе, по богатству» , являясь, таким образом, представителем богатейшей карфагенской аристократии. В то же время он был и одним из полководцев в войске Ганнибала в первые годы Второй Пунической войны. Вместе с Масиниссой они участвовали во всех важных битвах этого периода, перед этим совершив в составе армии Ганнибала легендарный переход через Альпы в октябре 218 года до н.э.

Сражения в Италии: Тичино, Треббия, Тразимены, Канны

В ноябре 218 года до н.э. состоялось первое значительное сражение этой войны: битва при Тичино. Судьбу схватки решила атака нумидийской конницы, которая с флангов обошла римлян с обеих сторон и ударила им в тыл.

Через месяц, в декабре 2018 г. до н.э., состоялась еще одна большая битва – при реке Треббии. Ганнибал приказал нумидийцам перейти реку, подскакать к самым воротам римского лагеря и, бросая дротиками в караульных, спровоцировать врага на бой. Римский консул Тиберий Семпроний Лонг попался в эту ловушку и выслал для атаки нумидийцев сначала всю свою конницу, а за ней и остальное войско. Замерзшие и голодные римляне перешли через зимнюю реку на другой берег, где их встретили успевшие поесть и отдохнуть воины Ганнибала. Римляне были разбиты и на этот раз.

Перезимовав в долине реки По, Ганнибал весной 217 года до н.э. во главе своего войска совершил неожиданный переход через занесенные снегом Апеннинские перевалы, прошел на юг вдоль морского берега и форсировал топкие болота в пойме реки Арн. В апреле того же года произошло еще одно сражение, у Тразименского озера, в котором карфагенская кавалерия решающей роли не сыграла, а использовалась лишь для преследования бежавших римлян.

В следующем, 216 году до н.э., состоялась наиболее известная битва этой войны – битва при Каннах. В начале сражения стоявшая на правом фланге нумидийская кавалерия, не превосходившая численностью своего противника (легкую союзную конницу римлян), по приказу Ганнибала не ввязывалась в серьезный бой. За это время на левом фланге карфагенян их объединенная гальско-испанская тяжелая конница нанесла поражение римской, а затем, соединившись с нумидийской, помогла ей разбить и ее противника. После чего последовал традиционный удар во фланг и тыл римской пехоте. Римляне потерпели одно из самых страшных поражений. В этой битве тоже был момент, когда нумидийцы смогли показать себя во всей красе. Вот как его описал Тит Ливий:

«Сражение шло и на левом фланге у римлян, где союзническая конница встретилась с нумидийцами. Враги были еще далеко друг от друга, когда пятьсот нумидийских всадников, скрыв под панцирями мечи, помчались к римлянам, знаками показывая, что хотят сдаться в плен. Подъехав вплотную, они спешились и бросили к ногам неприятелей свои щиты и дротики. Им велели расположиться в тылу, и, пока битва только разгоралась, они спокойно выжидали, но, когда все были уже поглощены боем, внезапно выхватили спрятанные мечи, подобрали щиты, валявшиеся повсюду между грудами трупов, и напали на римлян сзади, разя в спину и подсекая жилы под коленями».

Принимавший участие в этих триумфальных для Карфагена сражениях, Масинисса выступал в роли номинального начальника одного из племенных формирований, которых у Ганнибала было немало. В его армии, кроме нумидийцев, были представители и иных африканских народов, а также иберы, балеарцы, галлы. Полученный во время службы у Ганнибала опыт позже оказал Масиниссе неоценимую помощь, когда он стал командующим своего собственного войска.

С Гасдрубалом Гисконом в Испании

После битвы при Каннах наступил новый этап войны, когда римляне уже не решались дать открытый бой грозному Ганнибалу. Но Масиниссе не суждено было участвовать в дальнейших событиях в Италии: в 213 году до н.э. он снова оказался в Африке, покинув войско Ганнибала и вернувшись к отцу. К этому времени в Нумидии обострились отношения между массилийским царем Галой, отцом Масиниссы, и его соперником - царем масаэсилов Сифаксом. Последний рассорился с Карфагеном и вступил в союз с римскими консулами Публием Корнелием Сципионом-старшим и его братом Гнеем Сципионом, приславшими ему из Испании военного советника центуриона Квинта Статбрия.

При помощи Статбрия Сифакс даже выиграл у карфагенян пехотное сражение в открытом поле. Карфаген немедленно заключил союз с царем массилов Галой, войско которого и возглавил Масинисса. В последовавшем сражении масаэсилы потерпели тяжелое поражение от объединенной армии карфагенян и массилов, и Сифакс бежал к маврам, преследуемый Масиниссой.

На пятый год Второй Пунической войны (214 год до н.э.) покинул Италию и покровитель Масиниссы Гасдрубал, сын Гискона. Он был послан в Испанию и возглавил там одну из карфагенских армий. Вскоре в Испании оказался и Масинисса, прибывший со своими нумидийцами на помощь карфагенянам. Противниками пунийцев там по-прежнему оставались братья Публий и Гней Сципионы, нанесшие им ряд чувствительных поражений. Война в Испании продолжалась, и постепенно чаши весов склонялась в пользу римлян, пока в 211 году до н.э. Сципионы не разделили свою армию на две части.

Публий Сципион двинулся против Магона Барки и Гасдрубала Гискона, однако на этом пути его армию непрерывно беспокоила нумидийская конница Масиниссы, к тому же на помощь к пунийцам шел испанский вождь во главе 7500 воинов. Сципион решил напасть сначала на него, проделав ночной марш. Далее слово Ливию:

«Разумеется, выстроить боевую линию ни римляне, ни испанцы не успели и бились в походных колоннах. В беспорядочном этом сражении римляне одерживали уже верх, как вдруг прискакали нумидийцы, чью бдительность Сципион, как ему казалось, сумел обмануть ночным походом. Нумидийцы ударили римлянам в оба фланга. Римляне испугались, но все-таки, собравшись с духом, приняли бой, и тут подоспел третий враг – карфагенская пехота, которая атаковала сражающихся с тыла».

В этой битве римляне были наголову разбиты, погиб от копья и сам Публий Корнелий Сципион. Ненадолго пережил его и родной брат. Его отступающее войско было настигнуто объединенными силами карфагенян и потерпело поражение, Гней Сципион был убит. Римляне потеряли большую армию и двух выдающихся опытных полководцев. На смену погибшему отцу и дяде новым командующим в Испанию был послан Публий Корнелий Сципион-младший.

Сципион изгоняет карфагенян из Испании

Не имевший ранее опыта руководства войском, молодой Сципион оказался талантливым военачальником. Сначала он взял внезапным штурмом главную базу пунийцев в Испании – Новый Карфаген, которая охранялась слабым гарнизоном. Затем он искусной политикой склонил на свою сторону многих иберийских вождей. Но три карфагенские армии по-прежнему продолжали удерживать Испанию.

В 208 году до н.э. Сципион нанес поражение одной из них под командованием Гасдрубала Барки в битве при Бекуле. При этом произошло незначительное на первый взгляд событие: среди пленных африканцев, намеченных римлянами для продажи в рабство, был подросток по имени Массива, оказавшийся племянником Масиниссы. Сципион приказал отпустить его и даже одарил подарками, явно желая переманить на сторону Рима Масиниссу.

После этого поражения пунийцев измены испанцев еще более участились. Карфагенские командующие в Испании пришли к выводу, что Сципиону удалось привлечь на свою сторону почти всю Испанию, и решили, что Гасдрубал Барка должен со своим войском идти в Италию, на подмогу к Ганнибалу. Магон Барка и Гасдрубал Гискон остались в Испании, однако им и далее сопутствовали неудачи: римляне продолжали наносить им поражения одно за другим, но еще более страшные опустошения в войска карфагенян вносило почти поголовное дезертирство испанцев, которые продолжали переходить на сторону Сципиона, искусно переманивавшего их.

Встреча Масиниссы и Софонисбы. Фреска средневекового итальянского художника Джованни-Антонио Фасоло.

Не осталась в стороне от его внимания и Африка, где, как мы помним, оставалась ждать своего жениха Масиниссу дочь Гасдрубала Гискона. Звали ее Софонисба (Софониба). Аппиан так описывает эти события:

«Сифакс же, охваченный любовью к этой девушке, стал грабить владения карфагенян, и Сципиону, приплывшему к нему из Иберии, обещал быть союзником, когда тот пойдет на карфагенян. Заметив это и считая очень важным приобрести Сифакса в качестве союзника для войны против римлян, карфагеняне отдали ему девушку без ведома Гасдрубала и Массанассы, бывших в Иберии. Чрезвычайно страдая из-за этого, и Массанасса в свою очередь заключил союз в Иберии со Сципионом тайно, как он думал, от Гасдрубала».

Вот что пишет об этой тайной встрече Масиниссы и Сципиона Тит Ливий:

«Прежде всего Масинисса поблагодарил Сципиона за освобождение племянника. – С того самого дня, – продолжал он, – я ищу случая увидеться с тобою, и наконец-то бессмертные боги даровали мне счастливый этот случай. Я готов служить тебе и римскому народу так преданно, как не служил еще ни один иноземец. Но в Испании возможностей для этого несравненно меньше, чем в Африке, где я родился и вырос, где ждет меня, как я надеюсь, царская власть и отцовский престол. Пусть только римляне назначат тебе провинцией Африку – будь уверен: Карфаген долго не устоит».

Эта встреча произошла после битвы у Бетиса, в ходе которой Гасдрубал Гискон потерпел очередное поражение, после чего часть его испанцев вновь дезертировала. Пунийский военачальник увел остаток армии в лагерь, а сам ночью бежал в Гадес, бросив своих воинов. В итоге войско, брошенное вождями, частью перешло к неприятелю, частью рассеялось по ближайшим городам.

Вскоре римлянам сдался и Гадес – последний опорный пункт Карфагена в Испании. Таким образом, усилиями Сципиона карфагеняне были изгнаны из Испании. Вернувшись в Рим, Сципион отчитался перед римским сенатом о своих победоносных действиях, после чего был избран консулом, добился разрешения на высадку в Африке и стал набирать себе войско.

Переход Масиниссы на сторону римлян. Смерть Софонисбы

После встречи со Сципионом Масинисса отплыл в Африку. Отец его Гала к тому времени уже умер, на троне массилов воцарился узурпатор Мазетула, однако Масиниссе удалось быстро вернуть себе отцовское царство. Но в разгоревшейся затем войне с Сифаксом Масинисса терпел одно поражение за другим. Тем временем, Сципион в 204 году до н.э. со своей новой армией приплыл из Сицилии и высадился на африканском побережье, и к нему тут же прибыл Масинисса всего с двумя сотнями всадников.

В последовавших сражениях все с тем же карфагенским полководцем Гасдрубалом Гисконом и его союзником Сифаксом Сципион наголову разбил их войска, в результате чего Гасдрубал с остатками своей армии укрылся в Карфагене, а Сифакс бежал к себе в Нумидию. В погоню за ним Сципион отправил Масиниссу, придав ему в помощь часть римских войск, возглавляемую Лелием. Сифакс успел организовать сопротивление и еще раз попытался дать им бой, но опять потерпел поражение. В ходе битвы лошадь под ним была ранена, он упал и был взят в плен. Среди добычи и трофеев в царском дворце Масиниссе досталась и его бывшая невеста, дочь Гасдрубала и жена Сифакса Софонисба, которая и рассказала Масиниссе о своем браке по принуждению. Аппиан так описывает последующие события:

«Приняв с радостью Софонибу, Массанасса женился на ней; отправляясь сам к Сципиону, он, уже предвидя будущее, оставил ее в Цирте… Сципион приказал Массанассе передать жену Сифакса римлянам. Когда же Массанасса стал умолять и рассказывать, какие у него были с ней в прежнее время отношения, Сципион еще более резко приказал ему ничего не брать самовольно из римской добычи».

Масинисса принял решение передать Софонисбе яд. Дальнейшее красочнее всех описывает Ливий:

«Слуга передал эти слова и яд Софонибе. «Я с благодарностью, – сказала она, – приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели». Твердо произнесла она эти слова, взяла кубок и, не дрогнув, выпила».

Софонисба и гонец с ядом, прибывший от Масиниссы. Эта гравюра - лишь одно из многих произведений на этот сюжет.

На следующий день, чтобы отвлечь Масиниссу от мучивших его мыслей, Сципион велел созвать сходку, впервые назвал Масиниссу царем, осыпал его драгоценными дарами и похвалами. Эти почести рассеяли скорбь Масиниссы, и он занялся тем, что подчинил почти всю Нумидию своей власти. Сифакс в качестве пленника был доставлен в Рим, где и умер.

Таким образом, Масинисса сделал выбор между любовью и своими честолюбием и жаждой власти в пользу последних. Эта, видимо, самая известная любовно-драматическая история античного периода уже две с лишним тысячи лет вдохновляет поэтов, писателей и художников на написание произведений искусства.

Битва при Заме

В связи с непосредственной угрозой городу карфагенский сенат отозвал Ганнибала и его войско из Италии. Решающая битва, определившая исход Второй Пунической войны, состоялось в 202 году до н.э. возле города Зама. По словам Полибия, Масинисса привел к Сципиону 6000 пеших воинов и 4000 нумидийских всадников, что дало последнему значительное численное преимущество в коннице перед Ганнибалом. В своем описании этого сражения немецкий историк Ганс Дельбрюк изображает действия кавалерии противников следующим образом:

«Быстро собрать удалых всадников не так легко; для этого нужна хорошая военная выучка, которой не достигнешь в один день. Поэтому для победы при Каннах потребовался не только численный перевес в коннице, но и тот созданный Гамилькаром Баркой командный состав, который умел держать в руках своих бойцов даже во время сражения. Нумидийцы же, приведенные к Сципиону Масиниссой, только что явились со склонов Атласа и из ливийских оазисов… Он (Ганнибал – прим. авт.) предоставил конному бою завязаться обычным порядком на обоих флангах, не подкрепив своей конницы слонами (как это сделано было при Треббии), и римляне легко одержали победу.

Современный рисунок - карфагенские слоны в битве при Заме.

Даже слишком легко. Мы можем принять, что карфагенянин сам ни на что другое и не рассчитывал: Ганнибал отдал своим всадникам приказ не сражаться, а путем бегства отвлечь за собою противника с поля сражения. Так и случилось. На обоих крыльях конница, как нумидийская, так и римско-италийская, во хмелю победы погналась за своими противниками и все больше удалялась от того места сражения, где решалось сражение».

Но сражение римской и карфагенской пехоты затянулось, и, в конце концов, вернувшаяся после разгрома своего противника конница Сципиона ударила Ганнибалу в тыл, чем решила итог битвы при Заме в пользу Рима.

Масинисса ставит на колени Карфаген

После поражения Карфагена и заключения договора о мире пунийцы лишились всех своих заморских владений. Согласно этому же договору, они обязывались не объявлять войны без соизволения римлян ни одному из народов, и этим обстоятельством с успехом воспользовался Масинисса. Нумидийский царь не переставал тревожить карфагенян и отнимать у них одно владение за другим. Обращавшиеся в Рим карфагеняне не находили там поддержки – наоборот, римский сенат всячески благоприятствовал Масиниссе. У Полибия есть описание этой ситуации:

«В Ливии Масанасса давно уже с завистью взирал на многочисленные города, построенные в пределах Малого Сирта, на прекрасные земли, именуемые Эмпориями, и обильные доходы, доставляемые этими местностями, а потому незадолго до описываемых событий решил напасть на карфагенян. Земли быстро переходили в его руки, ибо в открытом поле он имел перевес над неприятелем. Карфагеняне никогда не были искусны в сухопутной войне, а к этому времени, благодаря продолжительному миру, и совсем отвыкли от войны. Городами, однако, Масанасса не мог завладеть, ибо карфагеняне тщательно ограждали их. Обе стороны обратились за решением распри к сенату, чем вызывались от одной и другой сторон частые посольства. Но карфагеняне каждый раз проигрывали у римлян не потому, что они были не правы, а потому, что такие решения были выгодны для судей».

В Риме, сенат которого регулярно выслушивал речи возглавлявшего «антикарфагенскую партию» Марка Порция Катона о том, что «Карфаген должен быть разрушен», в конце концов пришли к выводу о необходимости «окончательного решения карфагенского вопроса». Предлогом для этого послужило то, что карфагеняне, устав ждать разрешения римского сената, все-таки отважились на открытые боевые действия против Масиниссы и выставили против него 58-тысячную армию, но быстро потерпели поражение. Выполнив ряд жестких требований сената (в том числе сдав все оружие), карфагеняне не согласились на последнее из них: «все жители должны покинуть Карфаген и поселиться где-нибудь в другом месте в расстоянии 80 стадий от моря», и решили сопротивляться до последнего.

Так началась Третья Пуническая война, которая привела к разрушению Карфагена и гибели большинства его жителей.

Масинисса, сам мечтавший о захвате Карфагена, был далеко не в восторге от действий римлян и отказался им помогать. Начавшиеся сражения сначала не принесли римлянам удачи: они потерпели несколько поражений в схватках, и сенат Рима снова вспомнил о Масиниссе, послав к нему послов, чтобы обратиться за помощью. Но послы уже не застали того в живых. Произошло это в 148 году до н.э.

Заключение

Масинисса был ярким представителем своего времени. В его характере воплотились наиболее типичные черты, присущие его народу. Обладавший непомерным честолюбием и жаждой власти, он смог подкрепить их храбростью и талантом полководца, отменным здоровьем, а также расчетливым умом и хитростью. Вот каким остался Масинисса в памяти своего современника, Полибия, с которым они не раз встречались и беседовали:

« Он был большого роста и до глубокой старости физически очень силен; до самой смерти он принимал участие в боях и верхом на коня садился без помощи стремянного. Более всего о его несокрушимом здоровье свидетельствует то, что, хотя у него рождалось и умирало много детей, никогда у него не было в живых менее десяти и, умирая девяноста лет, он оставил после себя четырехлетнего ребенка».

Остается только удивляться жизненным силам этого человека, ведь речь идет о временах античности, когда средняя продолжительность жизни мужчин составляла около сорока лет. Масинисса был не только полководцем, но и рачительным правителем. Об этом говорит Аппиан:

«До него вся Нумидия была бесплодна и по своим природным свойствам почиталась непригодной к обработке; он первый и единственный из царей доказал, что эта страна не менее всякой другой способна к произрастанию всех полевых и садовых плодов, каждому из сыновей предоставив возделанное весьма плодоносное поле в десять тысяч плефров. Посему, когда Масанасса умер, можно было с полным основанием превозносить его за эти заслуги».

Марк Туллий Цицерон упоминает в одной из своих речей о случае, произошедшем в древнем храме Юноны на острове Мальта:

«По рассказам, когда к этому месту однажды пристал флот царя Масиниссы, его военачальник царя взял из храма слоновые бивни огромной величины, привез их в Африку и принес в дар Масиниссе. Царь вначале обрадовался подарку, но затем, узнав, откуда эти бивни, немедленно отправил на квинквереме верных людей, чтобы они возвратили эти бивни по принадлежности».

Этот эпизод говорит о Масиниссе уже как о царе мудром и почитавшем традиции. О мудрости Масиниссы говорит и тот факт, что, чувствуя приближение смерти, разделить свое наследство между многочисленными потомками он пригласил Публия Корнелия Сципиона Эмилиана, внука своего покровителя Публия Корнелия Сципиона, полагая что именно он сделает это наиболее справедливо.

Сципион у постели умирающего Масиниссы. Литография британского художника A.C. Уизерстоуна.

О коварстве и расчетливости Масиниссы красноречиво рассказывает эпизод, описанный Аппианом, когда в самом начале боевых действий в Африке Масинисса вступил в перемирие с Гасдрубалом Гисконом и даже притворился его союзником:

«Массанасса велел стоявшему во главе карфагенских всадников напасть на врагов, так как, говорил он, их мало. И сам следовал на близком расстоянии, как бы собираясь им помогать. Когда ливийцы оказались в середине между римлянами и Массанассой, бывшие в засаде появились в большем количестве и с обеих сторон, перекололи их копьями, римляне с одной стороны и Массанасса – с другой, кроме четырехсот, которые были взяты в плен. Когда все это было закончено, Массанасса спешно двинулся, как друг, навстречу возвращающемуся Ганнону; захватив Ганнона (сына Гасдрубала Гискона – прим. авт.), он отвел его в лагерь Сципиона и отдал его Гасдрубалу в обмен на свою мать».

Сущность Масиниссы как расчетливого и властолюбивого правителя раскрывает Тит Ливий. Речь идет о римско-македонском конфликте:

«Масинисса помогал римлянам хлебом и собирался отправить на войну сына своего Мисагена со вспомогательным войском и со слонами. Он подготовил себя ко всякому исходу дела: если победят римляне, то положение его останется прежним, не придется стремиться к большему, ибо римляне не позволят ему расправиться с Карфагеном; если же могущество римлян, покровительствующих карфагенянам, будет сломлено, то ему достанется вся Африка» .

Но основное его деяние, определившее главную роль Масиниссы в античной истории, озвучил все-таки Аппиан:

« Карфаген он оставил римлянам настолько ослабленным, что мог считаться виновником его разрушения» .

Литература:

1. Тит Ливий. Война с Ганнибалом – М.: ТСОО «Ниппур», 1993
2. Аппиан. Римские войны – М.: «Алетейя», 1994
3. Цицерон М.Т. Речи. В двух томах. Том 1. Годы 81–63 до н.э. – Москва - Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1962
4. Тит Ливий. История Рима от основания города. Том II – М.: «Наука», 1991
5. Полибий. Всеобщая история – СПб.: «Наука», 2005
6. Моммзен Т. История Рима – СПб.: «Наука», 1997
7. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории: в 4 томах – СПб.: «Наука», 2001
8. Дриди Э. Карфаген и Пунический мир – М.: «Вече», 2009